ругались? Что не поделили?

— Тебе какое дело? Поругались, да поругались… Не лезь куда не просят! — Верка была злая.

Хмыкнув, Иван отошел во двор, сел на лавку и закурил.

Через некоторое время, Вера снова вышла из бани, прошла во двор с ведрами, направляясь к калитке.

— Не ругались мы… так… поспорили чуть. Денег я в долг у нее попросила. Деньги у нас кончились, а она — ни в какую. Говорит, еще с прошлого раза не отдала, — Верка стояла, чуть покачиваясь, в раздумьях — идти дальше или спросить. Иван уже понимал, о чем пойдет речь. Ну — тут семь пядей во лбу быть не нужно!

— Вот, Петровна говорила, ты с Северов приехал. Парень денежный… дай бедной женщине рублей пять, выручи, — и Верка смотрела уже с вызовом, с усмешкой.

— Да дать-то… можно. Но…, - Иван опять прошелся взглядов по Веркиной фигуре, с головы до ног.

Та все поняла:

— Ах, ты… сопля зеленая! Вот же… Сейчас как дам ведрами, да по харе наглой, похотливой! — возмущение женщины было искренним.

А вот Иван — стушевался, все же совесть еще чуток оставалась.

Он догнал Верку уже у калитки, зашептал горячо:

— Ну стой, стой же! Погоди! Ну… чего ты. Я же слова не сказал, а ты уже — «ведрами по харе»! Ну… зачем ты так? Ну… нравишься ты мне, что уж тут! И что? Женщина ты красивая, я парень — молодой… Что не понятного-то. Это же… И что кричать-то? А ну — кто услышит? И мне — стыдоба, да и тебе — приятного мало!

Он держал ее за руки, а она отворачивал лицо.

— Да кто услышит-то… ведьма эта… к приятельнице своей ушла. Только к бане теперь вернется, — Верка говорила негромко, продолжая смотреть в сторону.

— Так… давай я сам за водой схожу. Иди, занимайся своими делами, — Иван отобрал ведра у женщины и пошел к колодцу.

Сбегав первый раз, Иван проверил чан с горячей водой, долил до полного. Потом решил сходить еще раз — в баке с холодной водой тоже место было.

Когда вернулся, подходя к бане, услышал, шорох и плеск воды.

«Верка… стираться пришла…».

Во рту разом пересохло, в голове — зазвенело. Он поставил одно ведро на землю, второе поднял выше и жадно напился из него. Потом закурил, явно пребывая в сомнениях. Папироска «вылетела» в три затяжки!

Крадучись, как кот за птичкой, Иван зашел в баню. Там было сумрачно, а со света — так вообще казалось темнотой. Зажмурившись и вновь открыв глаза, Иван увидел, что Вера стоит, наклонившись над корытом на лавке. Стояла она спиной к нему, длинная юбка была подвернута под пояс. Стройные, мускулистые, хоть и несколько худоватые ноги были оголены до середины бедер. Белели в сумраке бесстыже и притягивали взгляд. Услышав или почувствовав его, Верка замерла, а он, сделав еще шаг, обхватил ее руками за попу.

Чуть помедлив, но не дождавшись решительного сопротивления или возмущения, Иван рывком расстегнул ремень, одним движением сдернул штаны с трусами вниз, и закинув ткань юбки повыше, приник к женщине. Завозился, пытаясь в потемках, на ощупь, определиться, где здесь что. Его «что» уже буквально дымилось от нетерпения.

Хмыкнув, Вера протянула руку взад себя и все сделала сама.

«Ох… как будто в первый раз. Сейчас главное — не «отстреляться» раньше времени! Как там… дважды два… четыре. Дважды три… шесть!».

Примерно на «пяти», Вера начала постанывать, и чуть подаваться ему навстречу. В бане было слышно только прерывистое дыхание, да скамейка, с тазиком на ней, чуть постукивала ножками по полу. Потом и вода в тазике стала хлюпать, пытаясь выплеснуться им под ноги.

— В-в-в-а-а-а-н-н-я… только… не в меня! Слышишь! Не в меня!

Ваня — и слышал, и не слышал.

«Ох… сладко-то как! Как же… хорошо!». Мысли Ивана сбивались, порхали где-то под низким и изрядно закопченным потолком бани.

Но… он все сделал правильно!

— А-а-а-х… сладко как! О-о-о-х-х… что же ты, паразит, делаешь со мной! — Вера промычала грудным, низким голосом.

Она чуть выпрямилась. А он, приобнял ее за талию, не отпуская от себя, поглаживал ее, такую нежную, кожу.

— Ну… отпусти…, - женщина попыталась освободиться.

«А вот — хрен там! Еще хочу!»

Он грубовато развернул ее к себе лицом, чуть приподняв, посадил на край полка, и наклонившись, поцеловал ее — долго и нежно.

— Ох… где же ты… так целоваться научился… парнишка же еще… совсем…

— Тебе нравиться?

— Очень.

— Ну — значит и хорошо!

Он продолжал ее целовать, а сам мял ей ягодицы, поглаживал по спине, притягивал рукой за шею.

— Ваня… ну хватит… получил же свое. Отпусти! — Вера пыталась упереться руками ему в грудь, но — слабенько и неотчетливо.

Иван просунул руку между ее ног, чуть раздвинул их шире, и снова приник к ней. Сейчас все получилось сделать самому.

— Ох… как же… хорошо. Еще… еще, — Вера уже сама крепко обнимала его за шею. Дышала в шею горячо и очень-очень возбуждающе.

— Помнишь? Не в меня…

Второй раз Иван растягивал еще дольше. Вера уже ничего не говорила, лишь стонала и мычала ему в грудь.

«Ф-у-у-х-х… как же… здорово!»

Какое-то время они продолжали так стоять, он — обнимая ее за попу; она — охватив его ногами, и обняв за шею.

— Ты… ты — большой там… Не ожидала. Даже испугалась сначала.

«Одно из двух… либо она сейчас так мне комплементы раздает, либо — действительно, раньше у нее… были поменьше. Интересно тоже — у нее трое детей, а… ну, не сказать, что как у девочки, но — вполне себе… ощущательно так».

— Мне очень-очень понравилось! Ты — очень хороша!

Вера хмыкнула:

— А что… у тебя были… много было женщин?

— Были… да.

Помолчали.

— Ох и кобель подрос! Вот же — не повезет какой-то бабе с таким кобелиной! — Вера покачала головой.

— Ну… тебе же было хорошо? — Иван чуть отстранился от женщины, посмотрел ей в глаза.

— Да я про другое сейчас, — как-то грустно усмехнулась та.

«Да все понятно. Жена тоже, пока не остепенился, не раз плакала. А уж скандалы были — пыль до потолка!»

Еще поцеловав ее, он отпустил. Развернулся, зачерпнул пригоршней воды из бачка, наскоро обмылся.

— Выйди… Мне тоже обмыться надо! А то придет еще эта старая грымза, не дело мне блудом пахнуть!

Иван вышел из бани, присел на кучку поленьев, наколотых им с утра, закурил. Потом подумал, сходил в дом, вернулся. Когда Вера вышла из бани, он придержал ее за